◄ Зона: перезагрузка. Создатель чудовищ

Сталкер Баннерщик выживает в Аномальной Зоне / Stalker Online на RU2 сервере.

Читать онлайн книгу Зона: перезагрузка. Создатель чудовищ

Бесплатный ознакомительный фрагмент

Пролог

Паук

Курильская гряда. Остров Итуруп. Девятнадцатый год метеоритного дождя

Боль. Крик. Ужас. Отчаяние. Все смешивается, образуя совершенно дикий коктейль безумия. «Нет! Отпусти меня! За что?! Папа! Мама! Помогите кто-нибудь!» Звенящие слезы в крике неизвестного и невидимого мальчика раздражают до невозможности. Ари зажала бы уши руками, если бы могла шевелиться. Попытавшись открыть глаза, чтоб хотя бы увидеть, где она и кто так истошно кричит, она убеждается в том, что не может этого, не может вообще ничего, кроме как лежать и дышать, да и то с трудом.

«Заткнись! Заткнись!! Заткнись!!!» – хочет закричать Ари, но и этого сделать не в состоянии, так как звуки словно заточены внутри ее тела, которого она к тому же совершенно не чувствует. «Помогите! Где я?! Выпустите! Мне страшно!» – продолжает надрываться детский голос.

Самой Ари очень плохо. Та часть ее тела, которую она чувствует, – одна сплошная боль. Голова в том числе: она просто раскалывается. И крики неизвестного мальчишки ситуацию только усугубляют.

«Помогите! Спасите! Папа! Мама!»

Ари беззвучно вопит.

Серая масса воды в очередной раз накатила на неприветливый берег и, разбившись о зубастую черную гребенку прибрежных камней, рассыпалась в белопенной агонии. Охотское море, пребывающее в довольно-таки скверном настроении, монотонно и упрямо продолжало свои бесплодные атаки на скалистое побережье острова Итуруп. Серая давящая масса тяжелых туч, хмурясь, взирала с высоты на это бесконечное противостояние, размышляя, не охладить ли пыл сражающихся дождем. Берег Одесского залива был пустынен. Не то что зверей, даже вездесущих чаек не было видно, хотя они водились здесь в изобилии. Похоже, Охотское море, грозящее скорым свирепым штормом, распугало всю живность… Или не всю?

Вынырнув из-за мыса Большой Нос, бесконечную череду серых валов с барашками пены вспорола хищная остроносая тень катера. Шум его мотора тонул в грохоте молотящего в скалы прибоя. На катере можно было различить две человеческие фигуры, большую и маленькую, обе в серых плащах с капюшонами. Большая напряженно застыла за штурвалом, пытаясь аккуратно провести катер среди волн и скрывающихся под ними коварных подводных камней. Маленькая же сидела неподвижно за спиной большой и, казалось, совершенно ни на что не реагировала.

Черный клык подводного камня, внезапно вынырнувший во впадине между волнами прямо перед катером, грозил неминуемой катастрофой, однако стремительное суденышко, вдруг воспарив над волнами, подобно летучей рыбе, избежало столкновения. Если бы кто-нибудь на острове в этот момент мог видеть странных гостей, он неминуемо встревожился бы: Измененных не любят и боятся почти везде, а прибытие одного из них (а может быть, и двух) на клочок суши, удаленный от Большой земли, определенно не сулило ничего хорошего.

Изящным маневром обогнув еще пару пенных бурунов у камней, катер вскоре ткнулся носом в усеянный крупной галькой берег. Высокая фигура выпрыгнула из катера прямо в воду, похоже, нимало не заботясь о промокших ногах, и без всякого напряжения вытащила катер на сушу, после чего коротко скомандовала маленькой вылезать, и та послушалась беспрекословно.

Резкий порыв ветра сбросил капюшоны с голов обоих вновь прибывших. Высокий – блондин скандинавского типа лет тридцати пяти – выглядел бы вполне обычно, если бы не его глаза, полные желто-зеленой мути самого неприятного оттенка. Невысокая фигура оказалась коротко стриженным темноволосым мальчишкой примерно восьми лет. Но и его отличала одна особенность – лицо: застывшее, словно мертвое. У детей таких лиц не бывает. Впрочем, в этот вечерний час в ближайших окрестностях удивляться этим странностям было некому. И это, наверное, к счастью, ибо случайный наблюдатель вряд ли сумел бы укрыться от взгляда блондина, а оставлять живых свидетелей тот очень не любил. На остров Итуруп прибыл Паук.

Озеро Лесозаводское удивляло своей почти идеально круглой формой. Когда-то это была воронка от взрыва вулкана, а потом ее заполнила пресная вода. Пауку, впрочем, не было ни малейшего дела до истории водоема – ему бы подошел любой. Он усадил мальчика у камня на берегу и внимательно посмотрел в его глаза. Разумеется, это был не просто взгляд: своими глазами Измененный четвертой ступени видел больше, чем рентгеновский аппарат, а его широкий спектр восприятия мог работать с такими материями, что были не под силу ни одному самому совершенному прибору. Мальчик этот был не кто иной, как Глеб, сын сувайвора Художника и Измененной Риты. Те, кто считал, что сувайворы полностью неуязвимы к способностям Измененных, просто еще не встречали Паука, настоящего доминанта новой, более совершенной расы, созданной на погибель отжившим. Его паранормальные таланты были таковы, что позволяли преодолеть сувайворскую защиту, и первым это на себе ощутил Глеб – чудо-ребенок индиго, чей разум и энергетика оказались заперты, как в темнице, в его теле, и единственная способность мальчика, которую использовал Паук, – это его талант скрываться от любых методов поиска. И сейчас доминант остался доволен осмотром своего пленника – темница по-прежнему была прочна, а глобальный «антирадар» Глеба работал исправно.

И все же паренек оказался сильнее, чем думал Паук. Правда, не настолько, чтобы вырваться из-под контроля или хотя бы позвать на помощь. Пока не настолько. Слишком затягивать с ним не стоит, так что проживет он ровно до того момента, когда доминант придумает, как вытянуть из него все его силы, и ни минутой больше.

Но пока время еще есть, и на повестке дня более важная задача. Отвернувшись от застывшего без движения мальчика, Паук подошел к самому берегу озера, разделся донага и вошел в воду. Она была холодной, но доминанта это нисколько не пугало. Он заходил все дальше и дальше, пока глубина не стала ему по горло. Затем он сосредоточился. Пришла пора вступить в контакт с местной природой. Конечно, она была не чета гуттаперчевой реальности Таганайской Зоны, основательно изменившейся под воздействием Источника, и пока была чужой для Паука. Ну да ничего, он это исправит – есть способ. С воды начинать проще всего: жидкость наиболее податлива и восприимчива к изменениям. Ведь не просто так жизнь на Земле зародилась в морях.

Закрыть глаза, развести руки и вспомнить, как он взаимодействовал с коллективной сущностью Топи. Тут, конечно, будет посложнее, но ничего невыполнимого. Ментальная Сила доминанта начала распространяться во все стороны, а одновременно его модифицированное тело по приказу сознания резко активировало потоотделение. Только вместо обычного пота из тела Паука сквозь поры на коже стала выделяться биологически активная жидкость-мутаген. Все это в сумме было в чем-то сродни воздействию Источника, хотя и несколько слабее и потому не столь эффективное. Но доминант уже почувствовал, что его действия дают результат: местная среда начала поддаваться. Туго, неохотно, но начала. Процесс пошел, и вскоре его будет уже не остановить. Конечно, пробужденный Источник сработал бы существенно быстрее, но ничего – за Источником тоже дело не станет. К тому же Источник вряд ли удастся скрыть от эгрегора Сеятелей – тут даже «антирадар» мальчишки может оказаться бессилен. А вот такую ползучую оккупацию вполне реально провернуть незаметно. Хорошо, что на острове не так много людей и его территория не подверглась слишком сильному влиянию человеческой цивилизации – так будет проще работать.

До людей, кстати, тоже дойдет очередь. И в любом случае остров придется изолировать до поры. Способ был – в свое время его применил Лесногорский Источник. Вот только пока что у Паука для этого не хватало Силы. Но кое-что он мог сделать уже сейчас. Ментальная Сила доминанта, пройдя через воду озера, начала расползаться во все стороны странным ядовито-зеленым туманом. Он будет расползаться по окрестностям, пока не найдет живых. А вот тогда… Паук позволил себе легкую улыбку, предвкушая дальнейшее. План его можно было с полным правом назвать гениальным. Здесь, на этом клочке суши среди океана, он опробует свою новую стратегию… Для начала.

Отбросив пока в сторону мысли о будущем, доминант продолжал излучать во всех диапазонах, воздействуя на реальность своей Силой Измененного четвертой ступени, разъедая ее, словно кислота. Чем сильнее она изменится, тем уязвимее станет к дальнейшим преобразованиям и в конце концов превратится в Итурупскую Зону.

Разумеется, все это не за один раз: скоро силы закончатся и потребуется сделать передышку. Но зеленый туман поспособствует восстановлению… помимо всего прочего. А тогда Паук перейдет к следующему водоему, а оттуда к следующему. Озер на Итурупе, к счастью, хватало – доминант заблаговременно изучил этот остров по картам. Преобразование пойдет волнами, быть может, не слишком быстро, но неотвратимо.

Появившаяся легкая усмешка так и осталась на лице Паука – он не сомневался в успехе.

«Я пропаду здесь! Вытащите меня кто-нибудь, пожалуйста!» – кричит мальчик.

О нет! Опять! Боль и тошнота так и не отпускают Ари. Более того, они становятся все сильнее. А теперь ее еще и лихорадит – зуб на зуб не попадает от холода. И дышать становится все труднее… В голову Ари приходит паническая мысль, что, может быть, голос мальчишки чудится ей в бреду. В предсмертном бреду. И вполне возможно, что при нынешнем раскладе умереть – еще не самый худший вариант. Хотя бы этот крик она наконец перестанет слышать.

«Кто-нибудь, отзовитесь!»

Да, наверное, бред. Ари кажется, что зов мальчишки она слышит не ушами, что он звучит прямо в ее голове. Холод, боль, тошнота, не хватает воздуха… Говорят, когда умираешь, перед глазами вся жизнь проносится. Враки – ничего у Ари не проносится. Значит, либо она не умирает, либо это правило действует только на отживших. А она, Измененная со способностями «глушителя», так и умрет, не в состоянии думать ни о чем, кроме своих страданий…

Ох! Ее кто-то схватил, тащит… Вы что, больно же дико! Ари по-прежнему не может закричать – ее измученный организм бессильно и немо напрягается, но…

– А-а-а-а! – захлебывающийся крик все же вырывается у Ари вместе с фонтаном воды изо рта.

И вдруг открываются глаза. Она лежит боком на мелкогалечном пляже, с мучительными спазмами извергая соленую воду. Похоже, Ари тонула и ее кто-то спас. Уфф, хоть дышать можно! Но все выше пояса по-прежнему болит, и болит жутко. Стоп, выше пояса?! О черт! Она не чувствует ног!

– Слава богу, вы живы! – над ней склоняется незнакомый темноволосый мужчина лет сорока с усами и бородой. В его синих глазах нешуточная тревога. – Ох, вам в больницу надо!

«Больница! – вместе с этим словом на Ари накатывает волна паники ничуть не слабее молотящего в берег прибоя. – Только не это!»

– Не… надо… – еле выдавливает она из последних сил. Мужчина, чтобы услышать, склоняется к ней. И она повторяет совсем уже едва слышно: – Пожалуйста, не… надо… в больницу!

На этом силы Ари кончаются, и она теряет сознание.

Глава 1

Новые

Хабаровск

– Они приближаются!

Панический возглас Касси оторвал Уиза от размышлений. Очень важных размышлений. Глава НМП планировал бегство. Если б его одиночество нарушил кто-нибудь другой, этот другой тут же об этом пожалел бы. Но Касси – дело другое. К панике Измененной со способностями пророка стоило прислушаться. Особенно сейчас, ибо положение организации сделалось совершенно плачевным. Да какой организации? Жалкие ошметки некогда мощной боевой группировки Измененных-террористов, как некогда разгромленная белая армия, отступали на восток. Вернее, бежали, почти уже не пытаясь огрызаться: слишком неравны были силы.

После «перековки» Таганайского Источника у отживших не осталось других врагов, кроме НМП, и за Новых взялись всерьез: и АПБР, и ФСБ, и даже армия кое-где. К тому же отжившим всячески помогали Посвященный Белоярского Источника и его банда Измененных-предателей. Располагая возможностями целых двух Источников, они, похоже, искали Новых через эгрегор Сеятелей, а от такого поиска не скрыться никак. Оставалась одна надежда – бежать из страны, и желательно за океан. Там отжившие еще толком не знали, что такое агрессивные Зоны и кто такие Новые, а потому у тамошних аналогов АПБР ни такой бдительности, ни такого боевого опыта и рвения, как у российских спецслужб, не было. Они, можно сказать, пока бамбук курят – скорее имитируют серьезную работу, чем ведут ее. Самое подходящее место, чтобы пересидеть, подкопить сил и дождаться, когда Источники по всему Северному полушарию начнут пробуждаться массово. Отжившие просто физически не успеют отследить и «перековать» их все. Главное, дожить до этого счастливого дня и сохранить хоть немного своего войска.

В Хабаровске Уиз дожидался стекающихся туда из разных мест мелких отрядов Новых. Собрав их, он планировал рвануть в Приморье, а оттуда в Японию. А уж там Новым будут открыты все пути. Можно вообще улететь в Южную Америку – там про Измененных и Зоны даже не слышали. Край непуганых отживших. Очень хороший план. Жаль только, что проклятый Посвященный опередил Уиза и навел на него отживших…

– Как далеко они? Много их? Когда будут здесь? – накинулся Уиз с вопросами на пророчицу, надеясь, что ее капризный дар в кои-то веки выдаст конкретную информацию.

– Много! Очень много! – восклицала с круглыми от страха глазами Касси. – Со всех сторон идут! Меньше часа осталось! И стан! Много стана несут!

Уиз, не сдержавшись, коротко и грубо выругался. Дело плохо. Отжившие быстро учились, а в последнее время наладили массовый выпуск становых боеприпасов. Так что насчет вступать в бой нечего даже и думать. А вот кое о чем другом подумать можно. И нужно.

– Сколько нас здесь? – небрежно поинтересовался Уиз.

– Десять… А, нет, двенадцать – еще двое прибыли полчаса назад.

– Ладно, подготовься к срочному отбытию. В случае любого нового видения сообщай мне немедленно!

– Что тебе нужно? – Тон Фатума был далек от дружелюбного.

Впрочем, Уиз, «разогнанный» псионик, чувствовал в эмоциях Измененного-палача куда больше оттенков, и главенствовали среди них бессильная ярость и страх. И ненависть, конечно же. Бывший глава НМП люто ненавидел своего преемника. Вот только боялся не меньше, если не больше, и сделать ничего не мог. Он бы с удовольствием убил Уиза, но прекрасно знал, что с тем постоянно ходит Касси, его ручная пророчица, и в случае любого злого умысла предупредит нового босса. Так что на данный момент позиции Уиза в НМП выглядели неуязвимыми. Другое дело позиции самой организации…

– Мне нужно срочно отбыть в Благовещенск – встретить одну из наших групп. У них там, похоже, проблемы. Остаешься тут за старшего. Будешь принимать прибывающих. Мы ждем еще пару групп и нескольких одиночек.

Фатум приподнял брови.

– Ты серьезно? – Кажется, Уизу удалось его удивить. Еще бы: оставить своим заместителем того, кто спит и видит, как бы от тебя избавиться. – Это очень смелый ход… Или очень глупый.

– Мне не на кого положиться, кроме тебя, – пожал плечами Уиз. – Больше никто не справится. Только у тебя есть необходимые организационные навыки, остальные – волки-одиночки.

– Ну… спасибо за доверие. – Судя по тону, Фатум подозревал подвох, но не мог понять, в чем он. – Ты один едешь?

– Нет, беру Касси и Венома. Остальные в твоем распоряжении… И вот что, Фатум. Ты ведь не подведешь меня, правда?

Улыбка псионика и его вкрадчивый тон способны были кровь в жилах заморозить, ибо только слепой и глухой не почувствовал бы не особо даже замаскированной угрозы. Палач был не из нервных, но и ему явно стало не по себе. И все же он нашел силы вымученно улыбнуться в ответ:

– Будь спокоен, Уиз, я справлюсь.

Они пришли под вечер, буквально через час после ухода Уиза со спутниками. Апэбээровцы действовали четко: несколько «лояльных»-«глушителей» заблокировали способности дозорных, после чего их тихо убрали ножами. Затем в вентиляционную систему штаб-квартиры НМП был пущен газообразный стан, и оперативники пошли внутрь. Стреляли на поражение без разговоров: приказ был однозначным – пленных не брать. Утратившие все человеческое террористы ничего иного и не заслуживали. Это был не бой, а истребление: Новые умирали один за другим, не в состоянии оказать сопротивление – стан лишил их способностей, а обычное оружие они не признавали сами.

Фатум ждал апэбээровцев с мрачной улыбкой. Он и не пытался бежать. Во-первых, знал, что бесполезно, а во-вторых, уже целый час, сам не понимая почему, сидел в подвале, рассматривая проводной пульт с грибовидной красной кнопкой. Впрочем, даже при большом желании он все равно не смог бы уйти: постгипнотическое внушение Уиза было непреодолимо. И вот только сейчас до бывшего главы НМП понемногу стало доходить, в чем был подвох, – Уиз оставил их на заклание, чтобы отвлечь отживших, а самому с приближенными уйти. А заметать следы предстояло сейчас ему, Фатуму, с кнопочным пультом, запускающим «последний привет».

О, если бы ненависть могла убивать! У Фатума она была столь сильна, что настигла бы рыжего ублюдка, где бы он ни был, и разорвала в клочья. Но, увы, все, что она сейчас могла, – это рвать в клочья остатки души самого Измененного-палача.

Он все еще мрачно улыбался, когда оперативники АПБР, выбив дверь, ворвались к нему, и за пару секунд до того, как пуля в голову оборвала его жизнь, успел нажать на кнопку.

И этим сентябрьским вечером на окраине Хабаровска проснулся маленький вулкан.

– Ну, и чего ты так смотришь?

Голос Уиза звучал вроде бы небрежно, но Касси похолодела: она почувствовала те опасные нотки, после которых вызвавшим неудовольствие «разогнанного» псионика становилось очень плохо. Разумеется, знала она и то, что Уиз ее ценит и недаром держит при себе: Измененными с даром пророка не бросаются, но жестоко наказать… с него станется, пожалуй. Новый глава НМП порой вел себя как форменный псих и держал подчиненных в ежовых рукавицах. Каралось порой даже малейшее возражение или сомнение в абсолютной правильности его решений. У Касси сомнения были, и, хоть они так и остались неозвученными, Уиз не мог их не почувствовать: псионик топ-класса все-таки, не хухры-мухры.

В машине их было трое: Веном сидел за рулем, Уиз рядом с ним на пассажирском сиденье, а Касси – сзади. Глава остатков Новых смотрел на дорогу через лобовое стекло, но пророчице все равно казалось, что его взгляд вскрывает ее душу, словно скальпель хирурга тело, и видит самые глубоко запрятанные мысли. Руки Венома напряглись на руле – он тоже ощутил настроение босса. Рядом с Уизом никто не мог чувствовать себя спокойно.

Но ментальный удар не состоялся. Напротив – Уиз заговорил, и, как ни странно, вполне миролюбивым тоном:

– У тебя есть вопрос, Касси, не так ли? Задавай, не бойся.

– Почему мы их оставили? Могли ведь уйти все вместе.

– Не могли, – отмахнулся Уиз. – Где проскочат трое, не уйдет отряд. Отжившие должны были думать, что мы там, на месте. Фатум и остальные создали у них это впечатление. Ложный след будет правдоподобнее, если его полить кровью. Жертва наших бойцов оказалась не напрасной: мы живы и на свободе, а у отживших – большие потери. Пока они разберутся с телами на базе и обнаружат, что нас среди них нет, мы будем уже далеко.

– Кстати, далеко – это где? – осмелился наконец подать голос Веном, Измененный нового класса «скорпион». – Что мы теперь будем делать, босс? Втроем против всех, а?

– У меня есть план. – Уиз после успешного бегства был в довольно неплохом настроении и потому снизошел до объяснений своих действий подчиненным. – Сейчас едем во Владивосток, а оттуда…

Он не договорил: голова его взорвалась болью, словно ее кто-то сверлил тупым сверлом, а сознания коснулся чужой ментальный голос. Уиз замер. Ему однажды доводилось слышать голос Источника. Тот, кто вступил в контакт с Уизом, не походил на Источник, но мощь его была настолько велика, что даже Уиз готов был признать, что у незнакомца есть право отдавать ему приказы. Псионик сидел неподвижно и молча внимал.

Наконец его отпустило, и острая боль отголосками разошлась по всему телу. Уиз откинулся на спинку сиденья. Он был бледен, весь в испарине, и его потряхивало. Сеанс связи недешево обошелся лидеру Новых. Подчиненные молча и выжидательно смотрели на босса. Они догадывались, что с ним только что происходило, и ждали его слов.

Уиз с трудом сфокусировал взгляд:

– План меняется! – хрипло произнес он. – Едем в Советскую Гавань.

Глава 2

Туман

Остров Итуруп

Парочка туристов, наслаждавшаяся видами с лодки в самом центре озера Красивое, с удивлением увидела странный зеленый туман, подобно лавине сошедший к озеру с горы Малеева. Какое-то время они, разинув рот, наблюдали невиданное явление и фотографировали его, а потом волна мглы покатилась на них со скоростью несущейся вскачь лошади. Не успело удивление туристов перейти в страх, как их накрыло. Несколько секунд – и объективная реальность для них погасла.

Жители поселков Горный и Буревестник ошеломленно наблюдали, как на склонах горного хребта Богатырь внезапно возник и начал довольно быстро спускаться к ним вал зеленого тумана. Зеленая мгла меньше чем за полчаса накрыла оба поселка, а когда она схлынула, большинство жителей остались лежать там, где до того стояли, впав в странное забытье, напоминающее летаргию, а остальные с пустыми, невидящими глазами, заполненными зеленой мутью, принялись, покачиваясь, ходить, словно сомнамбулы, совершенно не осознавая действительность.

Рыбаки, возвращающиеся с залива Касатка в поселок Горячие Ключи, оказались накрыты волной зеленой хмари, подошедшей с озера Благодатное, и десятком пустоглазых «зомби» стало больше. А через четверть часа и сам поселок превратился в сонное царство – в нем не осталось ни одного бодрствующего человека.

Из окрестностей Курильска, единственного на острове города, стали поступать пугающие сообщения о каких-то жутких тенях в форме чудовищ, которых видели то там, то здесь. В Курильском заливе и заливе Простор было обнаружено несколько кораблей-призраков – рыбацких лодок, лежавших в неуправляемом дрейфе. Две из них сильным волнением бросило на прибрежные камни. И на всех команды были в состоянии, больше напоминающем кому, чем сон. Полчаса спустя аэропорт Курильска накрыла густая пелена все того же непонятного зеленого тумана, после чего там прекратилось всякое движение и сотрудники аэропорта перестали отвечать на звонки. А еще через несколько минут на всем острове полностью отрубились все средства связи вплоть до спутниковых телефонов. Курильск и поселки Рыбаки и Китовый утонули в ядовито-зеленой хмари в течение часа после этого.

Охотники из села Активное, увидев странный туман, надвигающийся на них от озера Славное, сочли за лучшее вернуться в село, но это явление, двигавшееся с аномально высокой скоростью, настигло их уже на полпути, и до села они не дошли. А через полчаса селяне заметили катящуюся на них с востока волну мглы. Некоторые из них, пока связь еще работала, успели услышать странные новости из Курильска, а потому дожидаться жутковатой аномалии не захотели. Кто-то попытался, несмотря на довольно сильное волнение, выйти в море на моторке. Но уже в километре от берега им померещились высунувшиеся из воды щупальца гигантских осьминогов. Насмерть перепуганные селяне предпочли верной смерти от неведомо откуда взявшихся морских чудовищ неопределенность зеленой хмари, в которой уже утонуло все Активное.

А между тем авиадиспетчерам Южно-Сахалинска незадолго до обрыва связи поступил звонок из Курильска, что из-за погодных условий аэропорт города не принимает и что на острове из-за той же погоды большие проблемы со связью. В областном центре не встревожились – погода в регионе периодически еще и не такие кунштюки откалывала, к этому все привыкли и потому наверх докладывать не стали. А вскоре Итуруп замолчал окончательно.

И конечно, никому в здравом рассудке и в голову бы не пришло, что к воцарившейся на острове тишине самое прямое отношение имеет шагающий по дороге в направлении поселка Буревестник высокий блондин скандинавского типа, ведущий за собой восьмилетнего мальчика. А Итуруп спал и видел непрекращающийся кошмар.

Ари кажется, что она в аду. Вопли, кошмарные тени, всепожирающие волны густой зеленой мглы и остающаяся после них мертвая тишина. Только кое-где, словно зомби из низкосортных ужастиков, покачиваясь, бродят немногочисленные сомнамбулы. А когда наступает тишина, вновь становятся слышны крики мальчика: «Услышьте меня! Помогите! Спасите кто-нибудь! Позовите папу и маму!» Последняя просьба всегда сопровождается смутными образами мужчины и женщины. Дорого бы дала Ари, чтобы не видеть и не слышать ничего! Но сейчас она не властна над собственным сознанием, и все эти образы продолжают неотступно лезть ей в голову, несмотря на ее отчаянное желание от них избавиться. Все по кругу: остров пожирает зеленый туман, отчаянно зовет на помощь неведомый мальчик. «Оставьте меня в покое!» – отчаянно вопит Ари. Вернее, только думает, что вопит. Здесь, в области видений, Ари бессильна. Как странно: никогда раньше у нее не было видений. «Глушитель» и «глушитель» – Измененная узкой специализации, способная только подавлять чужие особые таланты. Ни дальновидения, ни пророческого дара… Откуда это все взялось, черт побери?!

Снова туман, тени и крики. И мальчик зовет. Позовите ему папу и маму, видите ли! Дьявол, да как это сделать-то?! У Ари нет ни толики сочувствия к страданиям неведомого пацана. Все, чего ей хочется, – это чтобы он заткнулся. Если для этого придется ему помочь – пусть так. Вот только она ничего не знает, лежит где-то беспомощная в мире кошмаров и странных видений, часть ее тела терзает боль, а второй словно и нет вовсе… Когда в очередной раз звучат мольбы мальчишки насчет родителей и появляются их расплывчатые силуэты, Ари пытается присмотреться, чтобы разглядеть их, но образы тут же будто штормовой волной смывает. Похоже, парня держат в ментальном заточении, а он пытается вырваться. Но все, на что его хватает, – безадресные сигналы SOS ближнего действия. А те, кто может ему помочь, очевидно, далеко, не докричаться. Хм-м… пацан-то и сам, похоже, не промах, а уж тот, кто его заточил, – и подавно. По-хорошему, не связываться бы – целее будешь. Но сколько еще можно терпеть крики мальчишки?! Ари кажется, что еще немного – и она сойдет с ума. Как будто у нее и без того мало проблем: рана, физическая немощь и еще… Еще она застряла здесь, в мире грез, не в силах вернуться в реальность. Да, здесь она видит, слышит и чувствует больше, но сейчас ей хочется уже выпасть в глубокий отруб и не воспринимать ничего вообще.

Но какой там отруб?! Наоборот, ее сознание вовлекается в происходящее, и сразу возникает куча вопросов. Кто этот пацан, кто его заточил внутри его разума, что это за зеленый туман и вообще – что творится на этом проклятом острове?! Вот зачем она все это узнала, если не в состоянии даже просто найти ответы, а тем более – хоть что-то сделать.

Так, стоп! Но есть ведь тот отживший, который ее зачем-то спас. Возможно, что-нибудь сможет сделать он? Или хотя бы узнать, а? Только как с ним поговорить, если она не может вернуться в физическую реальность? Кричать, как тот мальчишка? Только ведь отжившие все равно что бревна в плане особого восприятия – слепы и глухи. Фиг докричишься…

Так, а это еще что? Холод усиливается, только это уже не физическое ощущение, а ментальное. Что-то приближается. Холодное, враждебное… Туман! Ари взмывает сознанием в воздух и видит всю картину сверху. Вечер, штормовое море, одинокий маяк на каменном мысу. И туман. Та самая зеленая непроглядная мгла не спеша накатывается на маяк, чтобы пожрать его и всех, кто в нем… Ох, это ведь значит, что и ее в том числе! Ари не имела ни малейшего понятия о природе этой мглы, правда, надеялась, что ей как Измененной, да еще со способностью глушения, она не сможет причинить вред, но уверенности в этом все же не было. А потом… как же отживший, который ее спас? Он-то стопроцентно уязвим, Ари же сейчас совершенно беспомощна и во всем от него зависит. Что с ней будет, если зеленая хмарь пожрет ее спасителя? На Ари накатила паника, сменившаяся жуткими ощущениями бессилия и отчаяния при виде неотвратимо надвигающейся волны тумана. Нет! Нет, только не это!

Игорь Бахтин нервничал. Он только что в очередной раз проверил прожектор, хотя делал это всего лишь полчаса назад. С прожектором все было в порядке, и этот факт оказался единственным приятным исключением на общем мрачном фоне, так как больше порядка не было ни в чем. Штормило. Молчало радио, телевизор, молчал даже спутниковый телефон, чего с ним отродясь не случалось…

А тут еще и загадочная раненая женщина с парализованными ногами, которую Игорь спас от верной гибели, вытащив из бурного моря. Как она там оказалась? Ни о каких кораблекрушениях в последние дни слышно не было, а шторм… Ну, так себе шторм вообще-то, баллов пять, не больше, – он разве что для моторки или катера опасен, но не для серьезного судна. Но состояние ее было просто ужасное. Ее в больницу надо, причем даже не в Курильск, а на материк. Как минимум в Хабаровск, а лучше вообще в Москву. Что он, Игорь Бахтин, смотритель маяка с курсами оказания первой помощи за плечами, может сделать в этом случае? И почему она так запаниковала при слове «больница»? Чего боится? В розыске, что ли? А если она без квалифицированной медпомощи умрет или до конца жизни будет приговорена к инвалидной коляске?

Маяк на мысе Клык, может, и не самое уединенное место на Земле, но уж точно в лидирующей десятке списка. Общительный человек не пойдет туда работать смотрителем. Человек, который ищет бурной, разнообразной жизни, изобилующей приключениями, – тоже. Игорь Бахтин был как раз тем, для кого подобная работа – то, что доктор прописал: вдовец с девятилетним стажем, пославший к черту руководство на прошлой работе и улетевший на край мира как раз затем, чтобы полностью перезагрузить свою жизнь, вычеркнув из нее все, что ввергало ее в хаос. А вот теперь хаос возвращался, причем самым непредсказуемым образом – в виде парализованной симпатичной шатенки, каким-то образом оказавшейся в заливе Львиная Пасть. Приключение подобного рода – последнее, что Игорю сейчас нужно в жизни, но не мог же он в самом деле бросить ее там на погибель! А что теперь? Сколько еще незнакомка пробудет без сознания? Кормить ее как, например? Внутривенно – это только в больнице. Здесь, у него… Эх, кажется, он уже идет по кругу в своих размышлениях, но выхода по-прежнему не видно.

Игорь вышел на верхнюю кольцевую галерею. Ему надо было проветриться, пока не начался ливень, на который сгустившиеся тучи довольно ясно намекали. А вот ветер… Ветер Игорю сейчас очень кстати – проветрит мозги как следует. На галерее дуло основательно. Бахтин глубоко вдохнул холодный и влажный воздух и с наслаждением подставил лицо агрессивным порывам, глядя на пенящееся в предштормовой ярости Охотское море. Затем повернулся в сторону острова… и замер.

С горы Львиной Пасти надвигался туман. Это уже было странно – он обычно формируется в низинах и чаще всего над водой, а не на вершинах гор. Этот к тому же был зеленого оттенка и абсолютно непроницаемый. Но самое странное: туман двигался с востока на запад – с острова на маяк, в то время как ветер, и довольно сильный, дул с запада, с Охотского моря. Но этой хмари было чхать на ветер: она наступала, словно вражеская армия, которой было поручено захватить объект – маяк. Что за черт?!

Игорю стало совсем уж не по себе. Зеленая мгла вела себя вопреки всем законам физики. Почему-то в его голове странный туман, пропавшая связь и отрубившийся телевизор прочно объединились в одно целое. Это аномальное явление выглядело очень неприятным, если не сказать опасным. Бахтину совершенно не хотелось проверять, что с ним будет, если зеленая гадость накроет маяк. В голове некстати всплыли разные жуткие истории, связанные с аномальными зонами, возникшими в местах падения метеоритов. А что, если и здесь то же самое?..

«Чур меня, чур!» – захотелось воскликнуть Игорю. Он, конечно, не слышал, чтобы на острове или рядом с ним что-то падало с неба, ну так во время метеоритного дождя он жил далеко отсюда. А местных не расспрашивал, да и с чего бы? Не та тема, на которую ему хотелось бы общаться… Особенно учитывая, что общаться ему не хотелось вовсе. Но если туман и впрямь происходит от небесных камней, ничего хорошего ждать не следует. Все, что Игорь слышал о Зонах, сводило перспективу для него к двум словам: «смерть» и «мутации».

Туман не особо торопился, но надвигался неуклонно. Игорь прикинул его скорость и определил, что чертова мгла накроет маяк самое большее через полчаса… Колебания Бахтина длились секунд десять. Ну уж нет – так просто он не дастся! И незнакомку, кто бы она ни была, чертовой зеленой дряни не отдаст! В катере Игоря хватит топлива, чтобы добраться до Курильска. Женщине нужно в больницу, и точка! Пока она без сознания и помешать Бахтину не сможет. Игорь застучал ботинками вниз по винтовой лестнице.

Времени было в обрез, так что Бахтин похватал только самое необходимое: деньги, документы, ключи от катера, немного еды и воды. Все еще пребывающую без сознания незнакомку он осторожно взял на руки: кто ее знает, какие у нее там внутренние повреждения? К счастью, женщина оказалась довольно субтильной, так что донести ее до катера не представляло большой проблемы. На все про все ушло минут десять, но, выбравшись наружу, Игорь тоскливо выругался: он таки опоздал. Проклятый туман, подчиняющийся черт знает каким законам, обогнул маяк и сомкнул вокруг него кольцо, полностью накрыв пристань и катер возле нее. Не выбраться, если только не нырять в эту подозрительную зеленую мглу, в глубине которой к тому же мелькали какие-то странные тени. Кольцо сжалось довольно тесно – стена тумана находилась уже в нескольких метрах от Игоря и маяка, но мгла почему-то практически перестала приближаться. Что ее держало? Гипотеза у Бахтина была всего одна, и он опустил взгляд на свою живую ношу, которая как раз в этот момент со стоном открыла глаза.

– Не… надо… – еле слышно выдохнула она.

– Не надо чего? – Игорь пребывал в полной растерянности.

– Того… что ты задумал… прорываться… Некуда… Там… за туманом… ничего нет.

– Как нет?! – оторопел Бахтин

– Вот так… Он все… пожрал… Отнеси… меня внутрь… Здесь я… его чуть-чуть… подержу.

Игорь был так ошеломлен, что подчинился и двинулся обратно внутрь маяка, но все же не удержался:

– Подержишь? Ты?! Как?! Кто ты такая, черт возьми?!

– Я… – начала незнакомка, но сил ее хватило только на это слово. Глаза женщины закатились, и она обмякла на руках Бахтина.

Но в голове его уже крутился ответ на его собственный вопрос. Ответ, состоявший из одного-единственного страшного слова: «Измененная».

Интерлюдия 1

Посвященный

Белоярская Зона

Проклятье! Не обладай Посвященный почти абсолютным самоконтролем, он бы, пожалуй, выругался и со всей силы швырнул что-нибудь в стену. Так, чтобы это что-нибудь разлетелось вдребезги – авось полегчает. Вот только он знал, что это бесполезно – не полегчает. Все человеческие методики с Посвященным уже давно не работали – слишком уж он отличался от людей. А причин для ярости у него было более чем достаточно: Паук, бывший Хозяин Топи, по-прежнему оставался неуловимым, очевидно, благодаря Глебу, уникальному ребенку, сыну сувайвора и Измененной. Паук и так-то был врагом, которого нельзя надолго упускать из виду, а уж если ему удастся каким-то образом использовать все способности Глеба для своей вящей пользы, страшно представить, что он способен наворотить.

Но даже это было не самое страшное. И не смотрящий на Посвященного волком отец Глеба сувайвор Художник. Хуже всего было неумолимо утекающее время. Наблюдения за информационным полем эгрегора Сеятелей внушали все бо́льшую тревогу: налицо были все симптомы приближающегося массового пробуждения Источников. А у Посвященного – всего четыре неопытных сувайвора и один опытный, который пока не способен думать ни о чем, кроме сына. Как же не вовремя вся эта возня с Пауком! С ним бы разобраться как можно скорее, вырвать из его рук чудо-ребенка, а самого прикончить. Раньше Посвященный еще подумывал о том, чтобы изучить Паука как уникально высокоразвитого Измененного – это могло бы оказаться полезным для дела. Но сейчас уже не до жиру. Какие там тонкости и работа на перспективу? Есть время только на простые и грубые решения. Цейтнот душил и нервировал Посвященного. Что за напасть: даже простых и грубых идей было по нулям! Если уж поиск через эгрегор ничего не дает… И где былая легкость импровизаций, изящные решения, которые он изобретал во время войны с Сидом, с безумным Сеятелем, с Таганайским Источником?

Внезапная мысль вдруг проморозила Посвященного с головы до ног, превратив его в соляной столб. А ведь есть решение, есть! Безумно рискованное и без каких-либо гарантий, но на безрыбье… Толкущаяся постоянно поблизости и нервирующая Посвященного своим присутствием семья Глеба может сыграть свою важную роль в этом деле: «тот, кто нам мешает, тот нам поможет».

Посвященный сконцентрировался, занырнул ненадолго в эгрегор и позвал через него Риту Калитвинцеву. Ради своего ребенка мать, пусть даже Измененная, пойдет на все.

Глава 3

Художник и Рита

Белоярская Зона

Я смотрел на Риту, и у меня много чего крутилось на языке. Первые четыре фразы, пришедшие на ум, я проглотил. А потом тихо спросил:

– Ты уверена? Может, лучше я?

– Не мели чушь! – устало ответила Рита. – Ты сувайвор. На тебя эта штука может не подействовать вообще или подействовать каким-нибудь диким и непредсказуемым образом. А на «лояльных» она отработана. Кроме того, Посвященный сказал, что у меня как у матери связь с Глебом сильнее – все-таки я его девять месяцев в себе носила.

Я скрипнул зубами. Посвященный. Скоро у меня на одно это слово аллергия начнется. С крапивницей по всему телу. И ведь нельзя сказать, что придуманный им план – полная ерунда. Нет, надо быть объективным – он вполне может сработать. Тем более что альтернатив пока как-то не просматривается, а время работает против нас. Вот только я слишком много раз имел дело с Посвященным, чтобы знать: очень часто его планы выходят боком их исполнителям. А в данном случае исполнителем, а заодно и подопытным кроликом, выступала моя жена. Только крыть мне было нечем. И я, и Рита были готовы на все, чтобы найти Глеба.

Я перевел взгляд на молчаливого третьего в комнате. Эдуард Прохоренков (до недавнего времени – заместитель руководителя научного сектора уральского отделения АПБР, а теперь – свежеиспеченный сувайвор и один из помощников Посвященного) тихо сидел в стороне и делал вид, что его здесь нет. Но он был. Более того – Прохоренков являлся одним из важнейших элементов плана Посвященного, и без него просто ничего не выйдет. Совсем.

– Значит, на «лояльных» это вещество отработано? Правда? И без побочек?

Эдуард вздохнул:

– Ну где вы видели сильнодействующие вещества без побочек? Это последняя версия катализатора способностей Измененных. Она усиливает их и переводит на новый уровень. Я модифицировал сыворотку и смешал ее с кровью псионика. «Разогнал» ее в том плане, что Маргарита Сергеевна, – он бросил короткий взгляд на мою жену, слушавшую его с олимпийским спокойствием, – сможет с очень большой мощностью направить сыну зов крови через эгрегор Сеятелей. Возможно (тут, конечно, гарантии никто не даст), это поможет пробить так называемый антирадар Глеба и достучаться до него. Но, как вы знаете, «лояльным» требуются периодические вакцинации антиновой. Да, я в курсе, что у вашей жены сейчас нет такой потребности. Увы, она снова появится. Причем колоться придется часто – раз в две-три недели.

Я сжал зубы, чтобы не выругаться. Глубоко вдохнул. Выдохнул. Повторил эту процедуру три раза, после чего сравнительно спокойным тоном осведомился:

– Это все или есть еще приятные новости?

– Чем интенсивнее и чаще она будет использовать свои способности, тем сильнее вероятность перенапряга и вакцинальной ломки. Вам придется постоянно таскать с собой антинову, потому что приступ может начаться в любой момент… – Эдуард помолчал, подбирая слова. – Ну и слишком часто ставить вакцину тоже нельзя – организм может отреагировать… хм… неадекватно. Так что пользуйтесь своими обновленными талантами с осторожностью.

Последнее он произнес, глядя на Риту, а взгляд его показался мне слегка виноватым. Или не слегка.

– Чудесно! – в сердцах бросил я. – Редко нельзя – будет ломка, часто нельзя – будет неведомая фигня. Результат катализатор, наверное, даст (но это не точно), но пользоваться с осторожностью, иначе швах, причем железобетонно! Эта ваша чудо-хрень, не давая никаких гарантий эффективности, гарантированно и капитально испортит жизнь моей жене! Замечательный план!

– Тема, – тихо произнесла Рита, и мой боевой пыл разом пошел на спад, словно пар стравили, уменьшив давление в котле. Я посмотрел на жену, и она тихо продолжила: – Это вещество дает нам шанс. Без него у нас нет ни-че-го. От слова «совсем». Разве ты, не имея других вариантов, не пошел бы на это ради Глеба?.. Ну вот видишь… А почему ты мне отказываешь в этом праве? Позволь мне хотя бы попытаться спасти нашего сына!

У меня аж скулы свело от напряжения, и, только ощутив на языке соленый вкус собственной крови, я понял, как сильно прикусил губу.

– Знаешь, выбирать между женой и сыном – последнее, чего бы мне хотелось в этой жизни, – выдавил я.

Рита подошла и взяла мое лицо в ладони.

– Тебе и не придется, Тема. Я выживу, и со мной все будет в порядке, обещаю!

Я невесело усмехнулся: сколько раз я сам давал ей такие пустопорожние обещания и сколько раз после них мог отправиться на тот свет! Как будто что-то здесь было в нашей власти. Все, что мы могли обещать, – это постараться, чтобы все было в порядке, а там уж как карта ляжет.

Я взял ее за руки:

– Я тебе верю, Рита… Что ж, рискнем.

Она повернулась к Прохоренкову:

– Тащите сюда свое зелье, док.

На процедуру Эдуард явился с группой поддержки – из одного человека, то есть сувайвора – своей жены. Алина, всего неделю как Прохоренкова, была вся словно натянутая тетива и с опаской на меня поглядывала – видимо, боялась, как бы я чего не учинил с ее благоверным. Интересно, когда ко мне успела прилипнуть репутация маньяка-убийцы? Не собираюсь я ничего с ним делать, конечно. И даже с Посвященным не собираюсь, хотя и не раз на эмоциях испытывал желание набить ему невидимую под капюшоном физиономию. Но эмоции эмоциями, а осознание, что мы все же на одной стороне, остается. Вот кого стоило бы порвать на ленточки – это Паука. И я буду не я, если это в конечном итоге не сделаю. Только сначала его надо найти, для чего, собственно, все и затевается.

Если Алина чего и опасалась, то сам Эдуард, по-видимому, нет. Сувайвор он там или не сувайвор, а в душе остался научником. Видно было, что он сдерживается и гасит огонь азарта в глазах, но он там есть, и надо быть слепым, чтобы этого не видеть. Еще бы, блин, очередной крупный эксперимент предстоит! Нет, Прохоренкова в отличие от Посвященного нельзя было заподозрить в бездушии. Он честно хотел помочь, просто научная составляющая волновала его не меньше.

Сначала Эдуард ввел Рите катализатор и сразу приготовил дозу антиновы. На всякий случай, как пояснил он. Затем научник подготовил ампулу с еще одним веществом, подозрительно напоминающим кровь. Тут уж я не выдержал:

– А это еще что?

– Кровь, – спокойно пояснил Прохоренков. – Невакцинированного Измененного-псионика.

– Зачем?

– Катализатор усилит собственные способности вашей жены, но она у вас – пьющая жизнь. Конечно, зов крови должен сыграть роль, и, возможно, через эгрегор ей удастся достучаться до сына. Но с его «антирадаром»… не факт. Кровь псионика даст ей профильные способности для зова на расстоянии. В сочетании с катализатором это даст больший эффект и…

– Стоп, док! – Во мне волной поднялась тревога. – Так мы не договаривались! В организме «лояльных», насколько я знаю, еще ни разу не пытались сочетать различные особые таланты. А что, если она не выдержит?

– Выдержит! – уверенно заявил Эдуард. – Она девять месяцев носила уникального ребенка. Вашего ребенка. Эта беременность не только сняла с нее зависимость от вакцины, но и несколько расширила ее возможности и увеличила стойкость организма. – Видя недоверие в моих глазах, научник заговорил быстрее, словно торопясь выложить свои аргументы до того, как я скажу или сделаю что-нибудь… лишнее: – Я не просто так это утверждаю. Мы провели несколько биологических тестов. Конечно, кровь еще одного Измененного – дополнительный осложняющий фактор, но мы будем настороже, да и антинова при нас. Видите вон те пластинки на кончиках пальцев вашей жены? Это не просто электроды, а биохиманализаторы. Если что-то пойдет не так в ее организме, мы сразу поймем и сможем вмешаться. С ней я все уже обговорил, и она согласна. Сейчас я введу ей кровь Измененного, а дальше нам останется только ждать.

И снова мне пришлось проглотить несколько первых просящихся на язык фраз.

– Знаете, док, мне не нравится, что вы превращаете тело моей жены в полигон для химико-биологических опытов!

– Я вас понимаю, – мягко сказал Прохоренков. – Но давайте я с вами поговорю языком цифр. Если не вводить кровь Измененного, шанс, что у вашей жены получится, – процентов сорок, а риск нежелательной реакции организма – десять процентов. Если вводить, вероятность успеха перевалит за шестьдесят процентов, а опасность поднимется до пятнадцати максимум. Что вы предпочитаете: перестраховку при том, что все может оказаться зря, или некоторый минимальный риск, повышающий шанс на успех? Вы хотите найти вашего сына?

– Вы же знаете, что да! – глухо проговорил я. – И если б имелась возможность мне занять ее место…

– Но этой возможности нет, – перебил Эдуард. – Играть придется с теми картами, что на руках. А при этом раскладе то, что я предлагаю, – оптимальный вариант. Решайтесь, Художник!

Я поднял на него взгляд. Многое мне хотелось бы сказать разохотившемуся научнику. Например, что, если с моей женой дела пойдут наперекосяк, я лично сверну ему шею. Но, думаю, он это и так понимал, глядя мне в глаза. А стало быть, произносить эти угрозы вслух – лишь повышать градус конфликта, что сейчас не нужно никому из нас.

– Делайте, док! – наконец процедил я. – И лучше, чтобы у вас получилось.

Он кивнул и двинулся к Рите.

Разумеется, никто и не ожидал, что все пройдет совсем уж без сучка и задоринки. Я прекрасно помнил, как при введении крови Измененных колбасило меня, сувайвора. Риту не могла миновать чаша сия. Она ее и не миновала. Жена с судорожной силой вцепилась в подлокотники кресла, костяшки пальцев ее побелели, тело напряглось, а на лбу выступила крупная испарина. Я переводил взгляд с нее на сидящего перед мониторами Эдуарда и обратно. Научник был спокоен. Судя по всему, данные, поступавшие с биохиманализаторов, не внушали ему тревоги.

Но я все же не выдержал:

– Может, ввести ей антинову?

– Рано, – отозвался Прохоренков. – Пока процесс идет нормально. Вакцина же замедлит и ослабит всасываемость биологического материала. Нужно терпеть. И ей, и вам. Лучше подумайте вот о чем. Во время первого поиска вам придется ее держать. Не физически, вы понимаете, о чем я?

Да конечно же я понимал. Слишком глубокий след во мне оставила схватка с безумным Сеятелем на Белоярской АЭС, чтобы даже восемь с гаком лет спустя не помнить каждую мелочь. А уж тем более то, как Рита тогда держала меня, как мы стали единым энергетическим организмом. Если б не она, та битва могла закончиться совсем иначе. Но… там был бой со страшным врагом, а тут?! Простой поиск же… Или нет?

– Я готов, но почему?

– Есть риск, что ее захлестнет чрезмерное желание найти Глеба. Да, я знаю, что ваша жена «лояльная» и эмоции у нее несколько пригашены, но… Там эгрегор. Он ошибок не прощает. У вашей жены нет подобного опыта. Она в таком деле новичок. Все вместе может привести к тому, что она провалится в эту тьму и не сможет вернуться в реальность. Ей понадобится якорь, который удержит ее здесь. Этим якорем станете вы. Сможете?

– Спрашиваете! – фыркнул я.

Молодец все-таки Прохоренков! Хоть и яйцеголовый, а тоже в психологии сечет: видит, в каком я нервном напряжении, и поручает мне дело. Важное, даже очень, пусть даже оно, дело это, не прямо сейчас. Я понимаю его необходимость и отнесусь со всей серьезностью. И перспектива эта хоть и не гасит разом мою внутреннюю трясучку, но сводит ее к минимуму. Дело приводит меня в форму, ибо есть такое слово «надо». И когда «надо», нервы и рефлексия отступают на второй план. Я все сделаю. Собственно, назад дороги уже нет: мы с Ритой играем ва-банк, и потому как никогда важно, чтобы мы были едины. Ради Глеба и ради нас. Это же важнее моих страхов, разве не так? Важнее.

Рита вдруг замерла, тело ее судорожно изогнулось, на бледном как смерть лице даже губы стали серыми.

– Биоматериал! – скомандовал Прохоренков.

Я, признаться, не сразу понял, о чем он, – мысли все были о крови Измененного, но Алина поняла и бросилась в соседнюю комнату. Я, протормозив несколько секунд, – за ней. Они были там. Два аквариума, битком набитые червями и опарышами. Живыми, копошащимися, мерзкими. Но для Риты они сейчас были тем, что доктор прописал. В момент жестокого стресса для организма пьющей жизнь нужно тупо пить жизнь, чтобы справиться с этим кризисом, и не важно какую. Мы трое – сувайворы и на роль доноров не годимся. А черви и личинки – хоть и примитивная, но жизнь. Много жизни. Я вспомнил, как умирал там, в лесу под Иркутском, когда меня ранил Измененный: тогда в ход пошли даже растения. Должно сработать…

Когда жизни в обоих аквариумах не осталось совсем, мы с Алиной поспешно вынесли их прочь. А когда вернулись, Рита спала. Не сказать чтобы мирно – у нее подрагивали пальцы, двигались глазные яблоки под сомкнутыми веками, дыхание было прерывистым и неглубоким. Эдуард весь был погружен в наблюдение за показаниями биомонитора.

– Ну что? – не выдержал я.

Он повернулся ко мне, и по лицу научника было заметно, что он тоже переживал и не успел спрятать следы этих переживаний. Но голос был спокойным, словно он поставил Рите банальную прививку от гриппа:

– Порядок. Организм вашей жены принял кровь Измененного, отторжения не последовало. Сейчас ее состояние более-менее стабильное. Ждем и наблюдаем.

– Ты готова?

Рита подняла на меня взгляд, и по тому, что плескалось в ее глазах, я понял, какой дурацкий вопрос только что задал. Ей страшно и одновременно не терпится. Причем боится она больше не за себя, хотя нырок в эгрегор Сеятелей – тот еще экстрим. Боится она провала – того, что ничего не получится. Ведь, по большому счету, мы все поставили на эту карту с катализатором: других-то идей у нас не было. А время… Вот нутром я чуял, что чем дольше Глеб находится в руках Паука, тем меньше у нас шансов его спасти. Так что у нас ситуация – почти пан или пропал. Или сработает эта безумная затея, или… Про альтернативу даже думать не хотелось. И ей тоже. Поэтому у меня и Риты в душе наверняка бушевали одинаковые ураганы, вот только роли у нас разные: ей нырять, мне – держать. И от нее зависит почти все. Готова ли она? Физически – да, а морально… Нет, конечно! И в то же время – да, какого черта мы не начинаем?!

Все это я прочел в ее взгляде, ободряюще улыбнулся и нежно сжал ее пальцы:

– Прорвемся, милая! Я буду тебя держать.

Она только кивнула.

Тьма. Живая, голодная. Она вокруг, везде… Ее нет только в нас. Пока нет. Но если будем хлопать ушами или слишком задержимся здесь – будет. Да и нас, собственно, уже не останется. Растворимся в этой тьме, как будто и не рождались. Рита погружена глубоко, она почти вся здесь, а я балансирую на границе двух реальностей. Это моя задача – я ее якорь, если говорить о привязке к физической реальности, и спасательный круг, если речь об этом море тьмы. Эгрегор Сеятелей – неподходящее место для людей. Даже для не совсем людей вроде нас. Сувайвору и «лояльной» тут делать нечего, и этой тьме только дай шанс – сожрет нас и не подавится. Не потому что злая, не потому что враждебная, а потому, что таковы ее природа и суть.

Я держу Риту. Держу изо всех ментальных сил. Мы – почти одно. И это «почти» – тонкая грань, очень важный нюанс. Если нырнувший сюда будет слишком слабо связан с родной реальностью – пропадет ни за понюх табаку, если слишком сильно – спалится, как чужеродный элемент в этой ноосфере космического разума. И то и другое – хана. Слава богу, Посвященный нас проинструктировал достаточно подробно, так что мы знаем, что делать… Теоретически.

А практически… Я уже нырял в эгрегор, когда звал самого Посвященного. Но это было совсем ненадолго – он быстро откликнулся, мы коротко поговорили, и я вывалился обратно в реальность. Тут же все иначе. По-быстрому не получится – надо звать, причем звать долго и «громко». Ментально громко. Этим сейчас и занимается Рита. А я чувствую и воспринимаю все то же, что и она, – наша интеграция достаточно тесная для этого. Только помочь ничем не в состоянии. Именно в ее нелегкой миссии. А вот мониторить активность тьмы вокруг – это я могу, чтобы успеть выдернуть Риту обратно до того, как станет слишком поздно.

Она бьется пока безо всякого толка, словно в глухую стену, только не каменную, а мягкую, как в сумасшедшем доме в комнате для буйных. И эта темная мягкость гасит ее зов, он тонет и глохнет, словно выпитый тьмой, и нет никакого ответа. Хотя, конечно, тьма не пьет зов, это только кажется. Просто сын не отвечает – или не слышит, или не может ответить. Даже не знаю, что хуже.

Если честно, я в растерянности: у Глеба все способности сувайвора, пожалуй, даже помощнее моих, в том числе и стойкость к воздействию паранормальных талантов Измененных. Как же Паук ухитрился его закабалить? Я спрашивал у Посвященного и по его расплывчатому ответу понял, что у него самого одни догадки. Например – Паук вышел на такой уровень, что способен преодолевать сувайворский иммунитет… М-да, веселая картинка, нечего сказать…

Как же мне хочется присоединиться к жене и звать вместе с ней! Увы – нельзя: так мы точно спалимся. Якорь должен быть нем. Но я чувствую нарастающее отчаяние Риты – она не может пробиться к Глебу, хотя работает на пределе своих возможностей, даже таких, как сейчас, усиленных. Ей наверняка придется потом антинову вколоть – эксплуатирует она себя на износ. Мой мозг тоже усердно скрипит в поисках выхода, но не находит его. Как еще можно позвать, чтобы…

Ох, что это?! Рита теряет над собой контроль. Казалось бы, «лояльная», а вот поди ж ты! Отчаяние – страшная штука. Особенно если это отчаяние матери, потерявшей своего ребенка. Рита наращивает интенсивность зова, буквально сжигая себя ментально, и в тот же миг начинает шевелиться тьма вокруг. Она явно что-то почувствовала: сжимается, концентрируется вокруг нас. Вокруг Риты. И в тот же миг я понимаю: сейчас или никогда. Дергаю жену на себя изо всей ментальной мочи, и мы вываливаемся из эгрегора Сеятелей в обычную реальность.

Рита, рыдая, кинулась на меня, стала бить меня кулаками в грудь и кричать:

– Зачем?! Заче-е-ем?! Зачем ты выдернул меня?! Я бы достучалась до него! Я уже почти… Еще бы чуть-чуть – и…

– Ты бы исчезла, – перебил я, перехватывая ее руки и прижимая жену к себе. Крепко-крепко. – Тьма эгрегора сожрала бы тебя. Или ты бы себя сожгла. Все решали секунды…

Отчаяние словно лишило ее последних сил, и она продолжала рыдать на моей груди. Тихо и безутешно.

– Что же делать, Тема? Что де… – и вдруг обмякла в моих руках.

А я закричал:

– Док, вакцина!

Но Эдуард уже и сам все видел, он мгновенно оказался рядом, сделал инъекцию, и мы аккуратно положили Риту на диван.

– Порядок, – успокаивающе произнес Прохоренков. – Мы успели. Ей просто надо отдохнуть…

– Не получилось, да? – это впервые нарушила молчание Алина.

Я помотал головой.

– Твою налево! – вырвалось у нее. – И что теперь? Неужели все зря?

Я хотел было уже ответить утвердительно, но вдруг замер, осененный новой мыслью.

– Не совсем, – губы мои шевелились еле-еле, словно после «заморозки» у стоматолога. – У меня есть одна идея.

Глава 4

Паук и Глеб

Остров Итуруп

«Помоги… те!» Силы уходят, а взять новые неоткуда. Можно ли охрипнуть, если все твои отчаянные крики – мысленные? У Глеба сейчас именно такое ощущение – что он сорвал свой ментальный голос. Все бесполезно: ни вырваться, ни докричаться. Он как-то привык считать себя суперкрутым, способным сотворить то, что не может больше никто. И защищенным, словно на нем волшебные доспехи, которые никто не может пробить. И где они теперь, эти доспехи? Были же! Даже Зовущий не смог подчинить Глеба, уж на что он был страшен! Как же этот… Паук справился? При одной мысли о нем Глеба охватывают страх и омерзение. Словно его пленитель и впрямь – гигантское насекомое, мерзкая членистоногая тварь с ядовитыми жвалами.

Глеб не любит пауков. Не боится, нет – ему скоро девять, в таком возрасте мужчине не пристало бояться насекомых, – просто не любит. Какие-то они… как там папа говорил? А, коварные, вот! Подкрадутся незаметно и укусят. Или в паутину поймают и укусят. Не то что волки – вот кто честные хищники! А этот… Паук… сделал что-то такое, от чего Глеб чувствует себя теперь совершенно беспомощным.

Так уже было, когда его поймали те монстры. Но они усыпили Глеба какой-то дрянью и не давали проснуться. С Пауком все по-другому. Он словно запер мальчика в какой-то комнате и не позволял ему пользоваться своими способностями, кроме маскировки, которую Глеб включал, сам того не желая, для них обоих. Ему бы наоборот – на помощь позвать, но увы… И как мальчик ни пытался сопротивляться воле Паука, у него ничего не получалось. Вот как этот монстр такое провернул? Ну точно паук – подкрался и ужалил, отравил Глеба! И теперь силы мальчика тают, а Паук их, наоборот, накапливает, раздувается черной тенью, словно крови насосался. И чем дальше, тем сильнее становится. Глеб это чувствует, но толку-то? Ему помощь нужна, только где ее взять? Папа с мамой наверняка ищут его. Вот бы им сигнал подать!

Нет, не просто так Глеб вспомнил тех монстров! Там мальчик действовал так же: если нельзя дозваться кого-то далекого, надо звать близкого – авось кто услышит. Те монстры иногда отвлекались, занимаясь своими делами, и Глебу удавалось посылать сигналы из своего небытия. Тут он тоже приспособился. Паук был занят, очень занят. Мальчик чувствовал, что делает это чудовище, и от этого у него мороз по коже пробегал. Паук поймал в свои сети весь остров. Люди спят и видят кошмары или ходят никакие, словно те зомби из ужастика, который Глеб полгода назад посмотрел тайком от родителей. А Паук из всех них силу сосет, так же как из Глеба. Но все это отвлекает его, он не так внимательно следит, что делает его пленник, и мальчику удается звать. Не слишком громко, так, чтобы не услышал Паук, иначе он сделает что-нибудь нехорошее. Такое, что Глеб уже вообще ничего поделать не сможет…

А сейчас? Что он может сейчас? Да, кричит. Кричит мысленно, но никто его не слышит. Может, слабо кричит, а может, просто слышать уже некому – Паук весь остров усыпил или в зомбей превратил. Но делать-то что? Других идей у мальчика нет, а сдаваться он не привык: не сдавался тогда, с Зовущим, не сдастся и сейчас. Если можно только кричать, значит, будет кричать, пока кто-нибудь не услышит или пока что-нибудь другое не придумается…

А когда сил нет кричать, можно подслушать и подсмотреть, что Паук делает. Они сейчас так тесно связаны, что это чудовище ничего не сможет утаить от своего пленника. Да и не захочет, наверное. Паук уже считает себя победителем, а Глеба – своим рабом. Он уже мальчика и в грош не ставит, зачем от него что-то скрывать? Пусть смотрит: ведь все равно не в состоянии ничего сделать… Это Паук, наверное, так думает, а Глеб думает совсем иначе. И пусть пока он беспомощен, но верит, что это не навсегда. А когда все изменится, то, что он узнает сейчас, вполне может пригодиться.

Мальчик присматривается и прислушивается, а также пускает в дело все остальные доступные ему чувства: похоже, творится что-то невероятное и жуткое.

Мальчишка перестал дергаться. Это временно, конечно, но тенденция хорошая. Восприятие у Паука работало точнее, чем электронные приборы отживших. С каждым разом периоды активности сувайворского ребенка делались все короче и все менее интенсивными: силы его убывали, а у Паука – наоборот. Однако маскировочное поле пока продолжало работать. План доминанта Измененных воплощался в жизнь точно так, как он и предполагал. Скоро он накопит достаточно энергетических ресурсов, чтобы перейти к следующему этапу…

Вот только попытки парнишки дозваться помощи, а его родителей – найти сына через эгрегор, несмотря на безуспешность, раздражали доминанта. Их надо бы прекратить. Но он не может все делать сам. Ему требуются помощники, слуги. В Топи у Таганайского Источника у него их были многие тысячи – целая армия биоморфов. Здесь пока нет. Но ключевое слово – «пока». Он все сделает, постепенно, не сразу, ведь у него (опять-таки пока!) нет огромных ресурсов Источника. Ужас, который испытывали одурманенные жители острова, хорошо подпитывал Паука, но все же недостаточно. Зато совсем недалеко в океане, к востоку от острова, находился затопленный Источник. Непробужденный. Паук его чуял, хоть тот и находился на большой глубине. Посланца вселенского разума угораздило рухнуть прямо в глубоководную впадину – Курило-Камчатский желоб. Его надо оттуда извлечь, и поскорее. Вот только глубина там больше девяти километров. Теоретически Паук достаточно модернизировал свое тело, чтобы спуститься туда безо всякой техники и достать Источник… На практике пробовать не хотелось: слишком многое могло пойти не так, да и, погрузившись, Паук почти наверняка утратит контроль над мальчишкой и ситуацией на острове… Нет, тут нужны биоморфы, способные работать на больших глубинах… и другие, способные помогать здесь, на острове… и третьи, которые отправятся на Большую землю, к ошметкам разгромленной организации НМП. Сейчас в ход должно пойти буквально все.

Из чего делать биоморфов в отсутствие Топи? Варианта два: восприимчивые к мутагенному излучению жидкости – вода и магма. С водой Паук уже поработал. Не с океаном, конечно, а с мелкими озерами на острове. Они уже достаточно изменились под его воздействием. Вода загустела и, смешиваясь с донным илом, постепенно превращалась в субстанцию, годную для создания боевых тварей. Скоро местные озера превратятся в трясины – отдаленное подобие таганайской Топи, но ждать некогда: твари нужны уже сейчас.

Прямой контакт с водой больше не требовался: мутная жижа, которой наполнялись озера острова, была практически готова к формированию биоморфов. У Паука уже имелся соответствующий опыт, причем весьма свежий и богатый. Мозг работал на автопилоте, формируя нужные образы, и доминант манипулировал энергетическими потоками уверенно, повторяя многократно пройденные в недавнем прошлом этапы формирования биоморфов. Разумеется, здесь имелись свои нюансы: в данном случае требовались не просто тупые биологические машины для убийства, им придется сформировать несколько более сложный мозг и вложить кое-какие дополнительные функции. К тому же местная среда все еще несколько более инертна, чем таганайская Топь, и менее восприимчива к воздействию: все же прошло еще слишком мало времени с того момента, как Паук начал с ней работать. Разумеется, пока не могло идти и речи ни о каком самозародившемся разуме, как это было там, где Топь сама помогала своему хозяину создавать чудовищ, понимая его с полумысли и подхватывая все энергетические манипуляции. Здесь же приходилось напрягаться, чтобы лепить нужное из твердоватого «пластилина» физической реальности и жестко диктовать свежезародившейся биомассе каждый шаг, каждую мелочь. Там недодумки и недоделки исправляла сама Топь, тут это выльется в дефекты самих тварей. Поэтому требовалась высочайшая концентрация. Но доминанту было не привыкать: когда он создавал в Таганайской Зоне аномалию-убийцу, работа была еще более тонкая и кропотливая. Правда, о таких объемах энергии, которые он тогда потратил на этот смертоносный шедевр, теперь приходилось только мечтать. Но это временно, пока Источник лежит на дне морском, разумеется.

Ну вот, кажется, получается. Паук стоял на склоне вулкана Атсонупури и смотрел, как из мутной лужи, в которую превратилось Лесозаводское озеро, вылезают биоморфы. Жуткие, уродливые, в чем-то даже гротескные. Но не на вкус доминанта. У него понятия о красоте по сравнению с человеческими изменились до неузнаваемости. Да он уже и не мыслил подобными категориями: во главу угла ставилась функциональность, и только она. Всего тварей было шесть. Универсальных: они могли плавать, ходить по земле и летать, а также кусать и рвать на части. Правда, для погружения в желоб они пока слабоваты – их доминант использует тут, на подхвате, и отправит к Новым в Советскую Гавань. А для океана он слепит особых монстров из куда более подходящего материала – магмы. До нее тут совсем недалеко: на острове целых восемь вулканов, из которых как минимум четыре – активные. Кратер одного из них как раз находился тремя сотнями метров выше. Но что такое для Измененного четвертой ступени эти триста метров? Прокачанное до невероятного уровня тело Паука стало настоящей биологической машиной. Стремительный подъем (не такой, конечно, стремительный, как у сверхбыстрых Измененных, но тоже очень впечатляющий) – и он уже стоит на краю кратера.

Горячее сердце этого временно дремлющего вулкана пульсировало где-то внизу. Паук его четко ощущал и потянулся к нему своими энергетическими руками. Пробуждать вулкан пока не входило в планы доминанта. Может быть, немного позже. А сейчас… Магма, конечно, не мутагенная болотная жижа, в ней больше от изначальной реальности Земли, но суть ее – первозданный хаос. С таким материалом Паук может работать. Он чуть усмехнулся и опустил свои энергетические руки в жидкий огонь.

«А-а-а-а! Огонь!» – этот крик зародился внутри Глеба, но так и не вырвался наружу. Сейчас он воспринимает все через органы чувств Паука, и воображение подсказывает ему, что жидкий огонь – это ужасно больно. Но Паук ничего не чувствует и начинает делать с этой огненной рекой, текущей в недрах земли, какие-то невероятные вещи. Глебу страшно и одновременно жутко любопытно. Мальчик хочет смотреть, но в то же время понимает: пленившее его чудовище в данный момент полностью погружено в процесс работы с этим огнем, а значит, наверное, слегка ослабило контроль над ним, Глебом. Это дает шанс, хоть и маленький… Если не вырваться, то хотя бы позвать. Того, кто услышит. Если на этом острове не осталось никого в здравом уме, значит, на соседнем… Далеко не докричаться.

«Помогите! Помогите! Вытащите меня! Паук! Я у него в плену! Найдите моих папу и маму! Я Глеб! Помогите! Помогите! Услышьте же меня хоть кто-нибудь! Я в плену у Паука! Вытащите меня…»

Боль. Резкий приступ боли буквально раскалывает голову Глеба, и он едва не теряет сознание, а перед глазами возникает пелена багрового тумана. Глеб кричит от боли и ужаса. Вернее, пытается кричать, но он бессилен нарушить тишину, и на глаза его выступают слезы отчаяния.

«Заткнись, щенок сувайворский! – эхом долетает до него злая мысль Паука. – Все равно тебя никто не услышит. Я займусь тобой позже».

И сквозь багровую пелену проступают пугающие образы. Мальчик видит их глазами Паука. Жуткие, словно порождения самого дикого кошмара, чудовища, черно-багровые, слепленные из частично затвердевшей огненной массы из недр земли, лезут по наклонным стенкам кратера вулкана, спеша вырваться наружу. И Глеб чувствует удовлетворение Паука, сотворившего их, первых солдат своей безумной армии. Удовлетворение создателя чудовищ.

Одна из тварей словно чувствует полный ужаса взгляд мальчика, поворачивается к нему и рычит. В глубине ее пасти, утыканной острейшими, как у крокодила, зубами, бурлит жидкое пламя. Для Глеба это уже слишком, и его сознание гаснет во мраке.

Ари проснулась с криком. Не осмысленным, а каким-то бессвязно-эмоциональным. Такое с ней в последний раз случалось… она уже не помнила когда: жизнь до изменения давно уже подернулась дымкой забвения. Ари колотила крупная дрожь, пальцы обеих рук сжимались в кулаки. Только нижняя часть тела оставалась лежать мертвой неподвижной колодой, словно и впрямь была сделана из дерева.

В комнату ворвался бородатый отживший. В его глазах светилась нешуточная тревога. И как с удивлением поняла Ари, это была тревога за нее. Но сейчас ей было не до того, чтобы разгадывать эту загадку.

– Эй, ты в порядке? – пожалуй, ничего глупее отживший спросить не мог.

– Нет! – буркнула Ари. – Не в порядке! И если так пойдет дальше, я сойду с ума!

Глава 5

Игорь и Ари

Остров Итуруп

– Сойдешь с ума? Почему? – удивился Игорь Бахтин.

– Он кричит, – нехотя проронила незнакомка. – Постоянно кричит в моей голове. Зовет на помощь.

– Кто «он»?

– Мальчик… Я его не знаю, никогда не видела. Но слышу его голос…

Замешательство отразилось во взгляде Игоря, и шатенка закатила глаза.

– Ну вот, теперь ты считаешь меня сумасшедшей.

– Не считаю, – Игорь покачал головой. – Я видел, как ты остановила туман. Ты Измененная, да?

– Пятерка за догадливость, – буркнула она.

– И… какие у тебя способности?

Незнакомка напряглась:

– А тебе зачем? В АПБР меня сдать хочешь?

Игорь даже замер, ошеломленный таким предположением.

– С чего вдруг? Да и откуда в нашей глуши возьмется АПБР? От сырости, что ли?

Незнакомка какое-то время смотрела на него испытующим взглядом, а потом кивнула. Видимо, решила поверить.

Что греха таить, Бахтину рядом с Измененной было неуютно: кто ее знает, что у нее на уме? Слухами о таких, как она, земля полнилась. Что они совершенно бесчувственные, что им человека убить – как комара прихлопнуть. Эта, похоже, ничего такого делать не собиралась. То ли не могла, то ли из-за своей временной беспомощности чувствовала, что Игорь ей пока нужен. Но долго ли такое положение дел продлится? Бахтин слышал, что у Измененных сильная регенерация. Может, восстановится, и поминай тогда как звали сердобольного смотрителя маяка, решившего спасти незнакомую молодую женщину…

– Это ты меня из моря вытащил? – вдруг спросила незнакомка.

– Да.

– Зачем?

Такой вопрос вместо простого «спасибо» вогнал Игоря в форменный ступор: как объяснить свои мотивы той, которая давно забыла, что такое человечность?

– Ну не мог же я тебя бросить погибать, – развел руками он. – У меня что, сердца нет?

Она прищурилась:

– Ты тогда не понял, кто я?

– Откуда? Впрочем, даже если бы и понял…

– Все равно бы вытащил? – подняла брови Измененная.

– Конечно, – не колеблясь ответил Бахтин.

Нечто странное мелькнуло в глазах шатенки. Она снова бросила на Игоря испытующий взгляд.

– А сейчас? Боишься меня?

– Опасаюсь немного, – признался он.

– Не надо. У меня нет боевых способностей.

Бахтин чуть улыбнулся.

– Спасибо. Мне стало легче. Правда. Кстати, я Игорь, – он протянул ей руку.

Какие-то несколько мгновений Измененная казалась очень удивленной. Затем все-таки осторожно сжала его пальцы и проронила:

– Ари.

– М-да… – тихо произнесла Ари, глядя из окна маяка на неподвижную и молчаливо грозную блокаду зеленой мглы. – Ситуация… Положи меня обратно.

Игорь отнес ее к кровати на руках. Измененная по-прежнему не чувствовала нижнюю половину тела, и эта беспомощность ее изрядно раздражала. Самое плохое, что позитивных сдвигов она почему-то не ощущала и терялась в догадках, что такое с ее регенерацией.

– Ты понимаешь, что происходит? – спросил отживший.

– Немногим больше, чем ты. Туман – это порождение либо Источника, либо очень сильного Измененного. Калибра Сида, не меньше… – Поймав его озадаченный взгляд, она с досадой поморщилась. – Ах да, ты же не знаешь. Это бывший глава НМП.

– НМП – это ведь Измененные-террористы, да?

– Не террористы, – вновь поморщившись, поправила Ари, – а солдаты Сеятелей. Впрочем, вам, отжившим, не понять.

Игорь хотел было что-то сказать, но, видимо, передумал. Просто смотрел на нее, ожидая продолжения.

– Не похоже, чтобы это был Источник. Источники, – пояснила она, снова перехватив его вопросительный взгляд, – это те самые метеориты. Так вот, Источник я бы почувствовала. Значит, Измененный. Но никого такой силы я не знаю. Разве что… – Ари закусила губу.

– Что?

– Тебе лучше не знать. В общем, что бы там ни было, на острове все либо погружены в странный сон, либо ходят словно зомби. Похоже, кроме нас с тобой, в здравом уме только этот Измененный.

– И это, наверное, потому, что ты остановила туман. Кстати, как ты это сделала?

– Самой бы мне кто объяснил, – проворчала Ари.

– В смысле?

– У меня никогда не было таких способностей. Как и ясновидения. Я «глушитель», понимаешь? Подавляю способности других Измененных. А тут… откуда что берется? А еще паралич этот чертов! – Ари с досадой ударила себя по нечувствительному, будто деревянная колода, бедру.

– Понятно, что ничего не понятно, – задумчиво произнес Игорь. – А что за мальчик? Ну, который кричит?

– А вот это самое странное. Неизвестный мне мальчишка в моих снах зовет меня на помощь. И будь я проклята, если это просто кошмары. Видимо, ребенок – сильный псионик, попавший в беду. Он говорит, что находится в плену у какого-то паука, и, похоже, посылает сигналы SOS всем, кто услышит. Ну вот я услышала, но понятия не имею, что с этим делать.

– А пауком может быть тот Измененный, который здесь туману напустил?

Ари пожала плечами.

– Вполне. Только это мало что нам дает.

– Но надо же попытаться помочь парнишке!

Измененная хмыкнула.

– Интересно как? Мы блокированы здесь. Я парализована, а если ты войдешь в туман, тебе крышка. Кроме того, мы понятия не имеем, где они оба – паук и мальчишка – могут быть… Нет, я бы рада помочь – может, тогда голос в моей голове заткнется. Ты не представляешь, что это такое, когда, стоит тебе начать засыпать, как в твоей голове принимается отчаянно вопить ребенок!

Отживший выглядел задумчивым. Ари же вдруг почувствовала мимолетный дискомфорт от того, что назвала его так – отжившим, – пусть даже и мысленно. И тут же на себя за это разозлилась: чего ей стыдиться, в самом деле? Отживший, он и есть отживший…

– Как думаешь, на тебя этот туман подействует? – спросил Игорь.

– Без понятия, если честно. Но думаю, что нет – я же Измененная.

– А разогнать его ты сможешь? Получилось же не пустить туман сюда.

Ари хмыкнула.

– Получилось, только хотела бы я сама знать как. А разогнать… очень вряд ли. Да и ноги мои… сам видишь.

– По суше тут толком дорог нет, но вот по морю… У меня катер служебный. Если бы ты смогла хоть чуть-чуть раздвинуть чертов туман, у нас появился бы шанс.

Ари покачала головой.

– Прости, но скорее всего это дохлый номер. А если я не справлюсь и тебя вырубит посреди тумана? Куда я потом с этими поленьями? – и она в сердцах стукнула кулаком себя по бедру.

Игорь помолчал, что-то обдумывая.

– Как ты вообще оказалась одна в море? И почему тебя парализовало?

Черт… Вопрос относился к категории тех, на которые Ари предпочла бы не отвечать. Но… этот отживший как-то странно на нее действовал. Ну не хотелось ей врать ему. Тем более сейчас, когда она от него во многом зависела.

– Я уходила с остатками одной из групп НМП…

– Что?! – вздрогнул Игорь. – Ты была с этими… – Он осекся, проглотив просившееся на язык слово.

Ари криво усмехнулась:

– А что, не похожа я на террористку?

– Не очень…

– Ну ты уж решай тогда, рассказывать мне дальше или ты прямо сейчас меня и пристукнешь.

Игорь дернулся, словно она ему пощечину залепила.

– Не говори ерунды! Я тебя не для того спасал!

– А для чего? – полюбопытствовала Ари.

Казалось, этот простой вопрос смутил его. Отживший опустил глаза и глухо попросил:

– Рассказывай дальше.

– Мы уходили на катере. За нами гналось АПБР на сторожевике. Стреляли снарядами со становой начинкой. Эта дрянь для нас – хуже нет… Ну попали, конечно. Совсем недалеко отсюда. Остальные погибли, выжила только я… но, как видишь, невредимой не осталась… и погибла бы, если б ты меня не вытащил… – Ари запнулась. Следующие слова ей пришлось чуть ли не клещами из себя тянуть. – Спасибо, кстати…

– Пожалуйста, – он улыбнулся. – Я очень рад, что успел вовремя.

Ари хотела было еще раз спросить почему, но осеклась, понимая, что не хочет этого знать. Для собственного душевного спокойствия.

– В общем, видимо, поэтому я не могу регенерировать: стан попал в мой организм, он и мешает. – Измененная передернула плечами от внезапного озноба. – Если все так, видимо, обезножела я надолго…

– М-да… – мрачно произнес Игорь. Было почти видно, как в голове его идет интенсивный мыслительный процесс. – А если…

– Что?

– Я слышал, что кровь Измененных, если ввести ее человеку, вызывает изменение. У меня в аптечке есть одноразовые шприцы. Если мы, ну… – Он запнулся. – Ну ты понимаешь… Тогда и мне туман будет не страшен.

– Ага, отличный план! – с сарказмом ответила Ари. – Только есть нюанс: изменение не остановить, если, конечно, у тебя в аптечке не завалялась доза вакцины. Не завалялась? Ну а раз нет, то человеком ты быть перестанешь. Совсем. Если тебя такой расклад устраивает – вперед!

Он с досадой щелкнул пальцами, отвернулся и отошел снова к окну… И замер в ошеломлении.

– Афиге-е-еть! – вырвалось у него.

– Что такое? – забеспокоилась Измененная.

– Ты не поверишь, но туман рассеялся.

– Не может быть! – изумилась Ари. – Я хочу посмотреть!

Игорь легко подхватил ее на руки и поднес к окну, где она сама смогла убедиться в правдивости его слов: со стороны суши не осталось и следа зловещей зеленой мглы. Ее непроглядная стена продолжала висеть только над морем.

– Ну что, – тихо проговорил Игорь, усмехаясь, – по-моему, у нас появились варианты.

Глава 6

Посвященный и Сувайворы

Белоярская Зона

– Вы хотели нас видеть?

Эдуард и Алина стояли перед Посвященным и слегка нервничали: не так уж давно они на него работали и пока не успели привыкнуть к его экзотической внешности. Его зловещую фигуру и пустоту под капюшоном, пожалуй, мало кто мог воспринимать совсем уж спокойно. У человека, наверное, прямо в подкорку зашито, что хорошие ребята так не выглядят. Может быть, поэтому при виде Посвященного у всех свежеиспеченных сувайворов возникало что-то вроде разрыва шаблона. И знание, что он на правильной стороне, помогало не слишком.

– Да, хотел. Садитесь. У меня для вас двоих задание.

– Мы присоединимся к поискам Глеба? – радостно встрепенулась Алина.

– Нет. В этом деле вы уже сделали все, что могли. Тут возникла другая проблема… – Посвященный помолчал, видимо, подбирая слова. – Через эгрегор Сеятелей я получил сигнал о пробуждении еще одного Источника. К сожалению, слишком поздно, чтобы «залить» в него правильную, мирную программу.

Алина закатила глаза.

– Вашу налево! Этого еще не хватало! Это что же, у нас теперь еще один упырь наподобие Таганайского? Ну… старого Таганайского, – поспешно поправилась она, словно «перекованный» Источник мог ее слышать.

– Как бы не хуже…

– Куда уж хуже? – удивилась Алина и бросила на мужа короткий взгляд: мол, ты-то чего молчишь? А Эдуард просто внимательно смотрел на Посвященного и ждал продолжения.

– Есть подозрение, что этот Источник особый. Не такой, как другие. Возможно, даже главный из всех.

– Ого! Занятно! – впервые нарушил молчание Эдуард. – Откуда такие выводы?

– Во-первых, он сам блокирует любые попытки контакта с ним со стороны эгрегора. Да, знаю, Таганайский тоже блокировал, но сначала его все же изолировали мы, а уж потом упустили время. Этот же сам включил изоляцию, едва пробудившись. И щит его мы пробить не можем. Ну а во-вторых, он упал далеко от остальных.

– Насколько далеко?

– Остров Херд.

У Эдуарда перехватило дыхание.

– Это же Южное полушарие! Километров двести от Антарктиды! Разве не все Сеятели упали к северу от экватора?

– Да, мы так думали. Но, очевидно, этот метеорит отделился от потока на некотором расстоянии от Земли и упал не только далеко от остальных, но и в другое время – раньше или позже. В результате его приняли за обычный метеорит, если вообще заметили. Херд необитаем, да и на сравнительно недалеком от него архипелаге Кергелен население хоть и есть, но очень небольшое – там только летняя исследовательская станция с персоналом семьдесят человек.

– А в чем причина, как вы думаете? Что в нем такого особенного?

– Программа. Думаю, она у него не такая, как у других. Но в чем отличие, я пока не знаю. Это и есть главная задача – выяснить.

– Может, проще сразу долбануть по нему мощным становым боеприпасом? – возразила Алина. – Остров-то, насколько я помню географию, не шибко большой, его можно накрыть весь.

– Не проще! – отрезал Посвященный. – Во-первых, у нас пока нет настолько мощных становых бомб. Чтобы изготовить их и доставить на место, потребуется время. А во-вторых… очень важно понять, что за программа в нем заложена. А еще необходимо выяснить, один ли он такой особенный или в Южном полушарии в разное время упало еще несколько для страховки? Более того, если я прав и этот Сеятель – главный, в нем должны быть координаты всех других Источников. И только после того, как мы все выясним, можно будет применить против него стан, ясно?

– Куда уж яснее, – проворчала Алина, глядя в пол. Эта вспышка раздражения от всегда невозмутимого Посвященного заставила ее задуматься, насколько все тут серьезно на самом деле и не прячется ли за этим раздражением страх. – Только как вы это собираетесь выяснять? И зачем тут мы?

– Есть один способ обойти блок Источника. Моя последняя разработка. – Посвященный поднял руку, и Алина готова была поклясться, что больше ничего не сделал, но секунду спустя откуда-то вылетела здоровенная летучая мышь и села ему на плечо. – Это биоморф-симбионт. Он может незаметно «подключиться» к Источнику, примерно как флешка к компьютеру, и «скачать» всю нужную информацию.

– Потрясающе! – Глаза Эдуарда вспыхнули азартом и любознательностью ученого. – Только поясните насчет «незаметно». Ваш симбионт довольно большой, его сложно не заметить. Или он может становиться невидимым?

– Представьте себе, да, – несмотря на пустоту под капюшоном, у Эдуарда сложилось впечатление, что Посвященный с гордостью улыбается. – Вернее, становиться прозрачным на девяносто восемь процентов… на некоторое время. Этого должно хватить, чтобы подобраться к Сеятелю.

– А подключение? Источник что, ничего не почувствует?

– Вы знаете, что комар, когда кусает, впрыскивает обезболивающее вещество, так что невольный донор даже не чувствует, что из него пьют кровь? Вот и тут похожий принцип. И это работает.

– Вы хотите сказать, что испытали его?! – изумился Прохоренков.

– Да, на Таганайском Источнике. Я рисковал, конечно, но риск оправдался: можно не сомневаться, что симбионт эффективен и свою задачу выполнит.

– Таким образом, дело за малым, – усмехнулась Алина, – доставить ваше чудо-изобретение к главному Сеятелю. Эту миссию вы и собираетесь поручить нам?

– Вы правы, – голос Посвященного звучал так, словно он оправдывался. – Я бы не рисковал двумя сувайворами, но, боюсь, больше никто не справится. Любой Измененный из моей команды, подойдя к Сеятелю, почти наверняка будет им подчинен. Людей отправлять бесполезно, они там либо просто погибнут ни за понюх табаку, либо мутагенное излучение изменит их, либо пси-излучение сведет с ума и заставит обратить оружие против вас. Лучше уж совсем без спутников, чем с такими. Да и большой отряд обязательно привлечет внимание. Отправить с вами Дрона и Шахматиста я тоже не могу. Сейчас такое время, что может произойти все что угодно, и оголять другие участки – непозволительный риск. А вы уже показали себя отличной командой, спаянной и эффективной.

– Не надо объяснять, мы понимаем. – Эдуард был задумчив, будто в его голове уже формировался план операции.

– Мы как-то и не рассчитывали в тылу отсиживаться, – подхватила Алина. – Все равно собирались попроситься участвовать хоть в чем-то. – По ее лицу снова пробежала усмешка. – Но вы даже превзошли наши ожидания.

– Тогда к деталям. Остров принадлежит Австралии, с властями этой страны вопрос уже улажен. Вы летите в Перт, оттуда спецсамолетом вас доставят на российскую антарктическую станцию «Прогресс». Туда к тому времени подойдет океанографическое судно, которое передаст вас австралийскому кораблю, а тот уже доставит к Херду. На сам остров высадитесь на шлюпке или катере. Источник только пробудился, так что вряд ли он полностью контролирует территорию острова и окрестные воды. Ну и достаточно сильно изменить там реальность вряд ли успел, как и наплодить слуг. Мутантам там взяться неоткуда – на острове ни людей, ни крыс. А на создание биоморфов требуется больше времени. В общем, чем быстрее вы будете действовать, тем больше шансов на то, что у вас там не возникнет серьезных проблем.

Теперь пришла очередь Эдуарда усмехаться:

– Не возникнет проблем? Вы правда в это верите?

– Если честно, не очень. Но кто нам запретит надеяться на лучшее?

Глава 7

Новые

Советская Гавань

– Может, скажешь наконец, чего мы ждем? – не выдержал Веном.

– Увидишь, – бросил Уиз.

Сказано это было вроде и спокойно, но некоторые нотки в голосе подсказали Новому, что предводителя их маленькой армии пока лучше не доставать вопросами, и он умолк.

Трое Новых, которые, вероятнее всего, представляли собой все, что осталось от некогда могущественной и внушающей страх организации НМП, стояли на краю земли. Под их ногами отвесно обрывались вниз скалы, а тридцатью метрами ниже бесновался на камнях пенный прибой. Веном чувствовал себя здесь неуютно: если силовики отживших настигнут их здесь, бежать будет некуда и останется только умереть, сражаясь. Но возражать Уизу – себе дороже: «разогнанный» псионик мог вывернуть наизнанку мозги любого Измененного, и с этим ничего не поделаешь. А рядом с Уизом стояла беззаветно преданная ему пророчица Касси, которая наверняка предупредит предводителя о любом замысле против него. Можно было, конечно, попытаться сбежать, но чего стоит один Веном без Уиза и Касси? Его загонят и пристрелят, как бешеного пса. А с могучим псиоником и пророчицей были шансы выжить.

Веном понятия не имел, зачем они приперлись в это глухое место. Прежний план – свалить через Владивосток в Японию, а оттуда в Южное полушарие – нравился ему куда больше. Но у кого-то были совсем другие виды на их троицу. Самое плохое, что этот кто-то не был Уизом. Предводитель сам получил указания неведомо от кого и со своими подручными не делился – молчал, как партизан на допросе. Причем, как подозревал Веном, Касси-то кое-что было известно. Хотя бы потому, что она пророчица. Из-за этого Веном чувствовал себя пушечным мясом, которое, если что, бросят на убой без колебаний. Да, пока им удалось оторваться, отжившие их не искали, возможно, посчитав, что там, в Хабаровске, прикончили всех. В конце концов, до недавнего времени главой НМП был Фатум, а он остался в последнем убежище и сейчас был трупом. С чего бы АПБР продолжать поиски? Самое время сейчас сбежать. Но неведомо кто, отдававший приказы Уизу, похоже, не собирался позволить Новым свалить в теплые края и зажить спокойно. Наверняка он снова бросит их в драку, шансы выжить в которой Веном оценивал не слишком высоко.

Голос Уиза прервал течение мрачноватых мыслей Венома:

– Ты уверена, что это здесь?

Пророчица вздрогнула:

– Ты же сам сказал, что в бухте к югу от мыса Красный Партизан. Я видела пейзаж, очень похожий на этот…

– Да тут таких пейзажей… – раздраженно бросил Уиз. Очевидно, долгое бесплодное ожидание его тоже изрядно нервировало. Чего бы он там ни ждал, это все не происходило, но просто свалить он тоже не мог, ибо тому, кто отдавал приказы, это точно не понравится, и тогда ослушникам не позавидуешь.

Вся эта нехитрая цепочка логических выкладок сложилась в мозгу Венома, наблюдавшего за все более мрачневшим предводителем, и его безотчетная тревога понемногу стала превращаться в самый настоящий страх.

– Ох! – Касси внезапно вздрогнула, ее ноги подкосились, и она стекла на камни, словно оплывшая свеча.

По спине Венома пробежал мороз, он шагнул вперед и глянул вниз с края обрыва. Там, у кромки прибоя, что-то происходило.

Уиз отреагировал на происходящее совсем иначе – с каким-то даже облегчением. Что угодно было лучше, чем тянущееся, словно ночь в камере смертников, ожидание. Псионик взглянул вниз, и даже у него мурашки побежали по коже: из воды лезли создания, подобных которым он раньше никогда не видел. Кошмарные помеси гигантских насекомых с рыбами и рептилиями одновременно. Расцветка их… да, собственно, никакой у них не было расцветки – чем больше они вылезали из воды, тем более блеклыми становились цвета, а затем и уродливые фигуры неведомых тварей стали делаться все прозрачнее, стремясь, похоже, к почти полной невидимости.

Первое инстинктивное желание сбежать предводитель НМП преодолел в себе усилием воли: эти создания не могли быть никем иным, кроме как посланцами доминанта Измененных, который и приказал Уизу явиться сюда. Для чего приказал? Чтобы убить его? Глупо – Уиз может быть ему очень полезен, и доминант, несомненно, знает это. Псионик заметил, как побледневшие Веном и Касси пятятся от берега, повернулся к ним и рявкнул:

– Стоять! Все в порядке. Это ко мне.

Между тем биоморфы, ставшие уже почти совсем прозрачными, с легкостью поднимались по отвесной скальной стене. Теперь уже надо было приглядываться, чтобы увидеть их – свет лишь чуть преломлялся, проходя сквозь их тела, и только внимательный взгляд мог различить смутные уродливые силуэты тварей. Всего из моря вылезло три чудовища. Не так много, но Уиз представлял, на что могут быть способны боевые биоморфы, – эта троица наверняка являлась грозной силой.

Когда монстры наконец взобрались на скалу, даже Уиз внутренне сжался, глядя на их жутковатые призрачные тела, что уж говорить о его подчиненных. Веном и Касси держались позади предводителя. Помощнички… Псионик преодолел свой страх и шагнул вперед. То же самое сделал один из биоморфов, очевидно, главный. Обычно подобные создания практически безмозглые и способны лишь убивать все, что движется, но тут по крайней мере один из биоморфов был более совершенным. Монстр подошел совсем близко к Уизу, поднялся в стойку, оказавшись заметно выше Измененного, и положил ему на плечи две свои паучьи лапы. Ощутив на плечах хитиновую броню и острые когти, Уиз с трудом сдержался, чтобы не отшатнуться. Да и смысла уже не было: пожелай того тварь, она могла запросто оторвать псионику голову… Но не стала. У нее была другая миссия.

Едва заметные призрачно-зеленые буркалы монстра уставились в карие глаза Измененного, и в следующий момент тому в голову хлынул поток мыслеобразов, прямо как в момент первого контакта с неведомым создателем твари. А теперь тот, похоже, использовал свое творение в качестве ретранслятора и информационного накопителя. Этот контакт был менее болезненным, чем с тем, кто отдавал приказы, зато более длительным, и по окончании сеанса Уиз ощущал себя выжатым как лимон. Когда тварь убрала лапы с его плеч и отступила, предводитель НМП пошатнулся и чуть не упал. Его поддержал Веном.

Уиз повернулся к подчиненным. Оба выжидательно смотрели на него, и на лицах их отражалась смесь нетерпения и страха.

– Что ж, дамы и господа, – произнес Уиз, прикладывая максимум усилий, чтобы голос его не дрожал. – Эти биоморфы теперь с нами. Наша задача – найти и убить сувайвора и его жену.

Глава 8

Игорь и Ари

Остров Итуруп

– Это очень плохая идея! – заявила Ари. – То, что туман рассеялся, может ничего не значить. А если это западня? Но даже если нет, кто знает, что там зародилось под прикрытием зеленой хмари? Какая разведка, Игорь?! А…

«…как же я?» – хотела закончить Измененная, но проглотила последние слова. Хотя это была бы самая что ни на есть правда. И с каких это пор Ари стала ее стесняться? Ведь все логично – она практически беспомощна, регенерация не работает, и, случись что с Игорем, для нее это все плохо кончится. Отжившие странные. Они называют заботу о себе эгоизмом и смущаются, как будто это что-то плохое и неприличное. Но ведь вполне естественно переживать за собственную жизнь и здоровье и беспокоиться о себе в первую очередь. Что, кому-то станет легче, если Ари начнет думать о… ну, чего далеко ходить, хотя бы о том же Игоре. Даже ему легче не станет. Тогда почему Ари так сложно сказать ему: «Не уходи, потому что я тут без тебя пропаду!» А вот почему! Потому что он отживший и разделяет все странности и заблуждения этой вымирающей расы. Потому что, если Ари это скажет, он решит, что она эгоистка, и станет меньше о ней заботиться. Глупо, конечно, но, если бы не заблуждения этого отжившего, он бы не стал ее вытаскивать из моря и тащить к себе на маяк. И в разведку сейчас он собирается, наверное, тоже ради нее. Так, может быть, подыграть ему? Притвориться, что она такая же, как он, и тоже может заботиться о других? Главное, сказать это так, чтобы он поверил.

– Послушай, Игорь, – мягко произнесла Ари. – Это опасно. А если с тобой что-нибудь случится? Я беспокоюсь.

Короткая вспышка удивления во взгляде Игоря, а потом глаза его резко потеплели. И Ари вдруг снова стало стыдно, будто она обманом отбирает у ребенка конфету или что-то в этом роде.

– Я буду осторожен, Ари. Но пойми, разведка необходима. Мы не можем бесконечно сидеть взаперти на маяке. У нас заканчивается еда, нам нужны медикаменты. Что делать с твоими ногами, я близко не представляю. Тебе необходим врач. Квалифицированный врач, здесь мы такого не найдем. Не маши на меня руками, я понимаю, что ты скрываешься, но на материке проще найти врача, умеющего держать язык за зубами. У меня есть кое-какая заначка, возможно, этого хватит, чтобы оплатить и операцию, и молчание. А потом этот мальчик, который зовет на помощь. Он, похоже, очень непростой и многое умеет. Даже если забыть о том, что он ребенок и его очень жаль, возможно, с ним у нас есть некоторый шанс вырваться с этого острова сквозь чертов зеленый туман.

Он замолчал, выдохся. Ари с изумлением смотрела на него: надо же, сколько страсти! Из-за нее, Ари, в том числе. Даже, наверное, большей частью из-за нее. Кажется, этот парень весьма далек от того, что отжившие называют эгоизмом. Стал бы эгоист жить в такой глуши, без всякого комфорта, не в самом приятном климате, имея, по его словам, «некоторую заначку» довольно приличных размеров, которой может хватить на дорогостоящую операцию?.. Если отбросить тот момент, что Ари не слишком верила в успех его затеи с врачом, само намерение ее просто поразило. Все-таки чего-то она в этой жизни не понимает.

Между тем Игорь продолжил:

– Я оставлю тебе еды, воды… и… вот… – Он запнулся, покраснел, а потом вытащил из угла какой-то продолговатый эмалированный сосуд и поставил рядом с кроватью.

Осознав, что это, Ари с удивлением поняла, что тоже краснеет, и снова на себя разозлилась.

– Я постараюсь недолго, конечно, – продолжал убеждать Игорь, – однако может случиться, что задержусь. Но это правда надо сделать! – с горячностью закончил он.

Ари постаралась улыбнуться, и, кажется, у нее получилось.

– Ну все-все, убедил! – произнесла она. – Иди, только будь добр, помни, что я тебя здесь жду, ладно?

Сказала и сама себе удивилась, потому что каждое сказанное слово было правдой.

Южная часть острова была совершенно безлюдной, и дороги здесь практически отсутствовали, одни медвежьи тропы. Кстати, медвежьими они были в буквальном смысле, так что Игорь Бахтин прихватил с собой ружье. Ему предстояло немало пройти пешком. От мыса Клык до центральной части острова, где находились рыбацкие поселки Горный и Буревестник, было немногим более десяти километров. До Курильска – раза в два дальше.

Постараюсь быстро… Хм… Слукавил он, конечно, какое уж тут быстро: даже до Горного два с лишним часа в одну сторону топать, что уж о Курильске говорить. Эх, если бы проклятый туман так плотно не обложил весь полуостров Клык, он бы на катере до Курильска махом долетел бы… Если бы да кабы… Думать об этом не было ни малейшего смысла, так что Бахтин сжал зубы и шагал.

Этот поход мог принести и еще одну пользу – помочь Игорю разобраться в себе. Ари внесла в его душу немалое смятение. Причем не только и даже не столько тем, что была Измененной, сколько тем, что она просто симпатичная женщина. Очень… слишком симпатичная. Не просто так ведь Бахтин укрылся в этом медвежьем углу, бросив денежную работу в Москве, и сидит тут уже целых восемь лет. Не просто так он избегал всяческого общения. Казалось, прежний Игорь Бахтин умер в тот страшный день на Байкале, и теперешний не имеет с ним ничего общего, кроме имени и внешности. Сколько раз с тех пор Игорь жалел о том, что выжил тогда! Лучше бы он и в самом деле умер, поменялся местами с Леной или, на худой конец, разделил ее участь.

Тот день в памяти Бахтина был каким-то смазанным, он словно тонул в кошмарном кровавом тумане. Игорь с Леной тогда ехали на арендованной машине из Иркутска на Ольхон, собираясь присоединиться там к туристической группе друзей Игоря… Он до сих пор толком не знал, что произошло, когда они проезжали мимо поворота на маленький городок Лесногорск. Память бастовала, не желая воспроизводить те события. Очнулся Игорь в Иркутской больнице в очень тяжелом состоянии. По словам врачей, его туда доставили спасатели. А на вопрос о жене они опустили глаза, тем самым ответив. В тот день часть Игоря умерла. Очень важная часть. А вот сейчас, спустя столько лет, она странным, невозможным образом начала оживать – на черном пепелище стали пробиваться первые робкие зеленые ростки… Причем трудно было подобрать более неподходящее для этого место, время и объект. Край света, где творится жутковатое неведомо что, и парализованная Измененная. Боже мой, Игорь, да в своем ли ты уме?!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.